«Какой еще расизм в мультфильмах? – засмеетесь вы. — Ведь там все про зверушек, безобидно и по-доброму». Тем не менее в классических диснеевских лентах нередко встречались далекие от политкорректности «расовые намеки», за которые Мышиному Дому сегодня неловко. Изображение индейцев как комических дикарей в «Питере Пэне» и как злых варваров в «Покахонтас», «счастливый раб дядюшка Римус» в «Песне Юга», азиатские коты-бандиты в «Чипе и Дейле» и гиены-«латиносы» в «Короле-льве» — только верхушка айсберга. Вместе с порталом Film.ru мы прошлись по лентам, знакомыми каждому с детства, и обнаружили много любопытного. Не хотим сказать, что создатели этих мультфильмов были расистами – они жили в другое время и в другом обществе; но как это выглядит сегодня – судите сами.
Фантазия (Fantasia, 1940)
Знаменитый фильм-концерт, спродюсированный Уолтом Диснеем, сумел отличиться не только «новой формой наглядной музыки и расширением значения кинематографа как средства развлечения и искусства» (с такой формулировкой ему был присужден «Оскар»), но также сценой, которая впоследствии была признана расистской и вычищена из ленты. А именно: в эпизоде под названием «Пастораль» можно было наблюдать светлокожих кентавров-арийцев, которым прислуживал… кентавр-негритенок. Зрители, рассмотревшие в этой темнокожей девочке по прозвищу Санфлауэр рабыню-африканку, остались в некотором недоумении: при чем здесь древняя Греция? И не глупо ли напихивать чужую мифологию столь противоречивыми образами?
Чтобы расистская сценка была признана таковой, понадобилось почти три десятилетия. Но в итоге студия прислушалась к гласу народа: после 1968 года Саунфлауэр исчезла из всех версий мультфильма. Вместе с ней пропала и Отика – еще одна маленькая черная рабыня с копытцами, занимавшаяся расстиланием красной ковровой дорожки перед Бахусом в одной из сцен. Сам Дисней об этом цензурном вмешательстве не узнал – создатель мультфильма ушел из жизни двумя годами ранее.
Леди и Бродяга (Lady and the Tramp, 1955)
Положительные герои мультфильма «Леди и Бродяга» – собаки; среди отрицательных выделяются две сиамские кошки с именами Си и Ам – карикатурные азиаты с раскосыми глазами и выпирающими зубами, подлые и двуличные создания, обманчиво сладкоголосые и говорящие со смешным китайским акцентом. От котов одни неприятности и беспорядок, при этом они всегда не прочь сожрать рыбку из аквариума и своровать у младенца молоко.
Мультфильм создавался в начале 50-х, когда Америка все еще переваривала свои военные проблемы с японцами и корейцами — в итоге эти тяжелые воспоминания наложили отпечаток на восприятие всех азиатов в целом. Кроме того, хронологически события «Леди и Бродяги» относятся примерно к первой декаде прошлого века, когда в США перебралось много китайских мигрантов (чему были рады далеко не все американцы); маленькие зрители, возможно, и не поняли завуалированных намеков, но когда подросли, то уже по-другому слушали кошачью песню со словами: «Если новый дом нам очень нравися, мы немножко в нем пожить останися».
Сценарий ленты переписывался несколько раз, и, если верить фильму о ее создании, то первоначально образы Си и Ама были «еще менее симпатичными» – в частности, именно кошек, а не крысу, планировалось сделать главными злодеями. В итоге все переиграли: даже по тем временам это было бы слишком. Но в итоговом «смягченном» варианте «азиатские» персонажи все равно выглядят существами, которым однозначно не стоит доверять.
Дамбо (Dumbo, 1941)
Если вы смотрели мультфильм о летающем слоненке, то, вероятно, запомнили разбитную воронью стайку, с которой Дамбо сводит судьба. Присмотримся к птицам поближе: это бедняки, черные, глупые и неотесанные, они носят дурацкие шляпы, непрерывно курят и вдобавок болтают на джайве – сленговой форме «негритянского английского». Бездельники воплощают собой нечто вроде летучего джаз-бэнда, а их главаря зовут Джим Кроу. Имя, разумеется, тоже выбрано неспроста: начиная с первой половины 19-го века, когда была очень популярна негритянская песня «Скачи, Джим Кроу», оно стало нарицательным и прочно закрепилось в американской культуре для обозначения неграмотного, бедно одетого чернокожего (неудивительно, что свод законов о расовой сегрегации, действовавших в США с 1890-го года, также вошел в историю как «законы Джима Кроу»).
Нужно ли говорить, что настоящие чернокожие до озвучания ленты не были допущены, и Джима Кроу озвучивал белый актер-пародист? Впрочем, было бы странно, если бы случилось иначе: закон, запрещавший линчевать негров, был принят всего двумя годами ранее, а до устранения сегрегации американской нации предстояло пройти еще долгий путь. Можно сказать, что то, что сегодня выглядит в глазах американцев чистым расизмом, по тем временам было еще «ничего так» — в конце концов Кроу и его компания показаны не злодеями, и они даже помогают слоненку научиться летать. Но объяснять такие тонкости детям, растущим в современной Америке, с каждым годом делается все сложнее.
Книга джунглей (The Jungle Book, 1967)
Чернокожие в образе ворон из «Дамбо» были пробным шаром – к 1967-му году Мышиный Дом додумался уже до того, что маскировал их под обезьян. Да, в «Книге джунглей» дело происходит не в Африке, а в Индии, но просмотр ленты с оригинальной озвучкой не оставляет сомнений в том, какой вкладывался подтекст: тогда как все животные в мультфильме говорят с приятным британским акцентом, обезьяны несут чушь на афроамериканском джайве. Их король Луи (отсутствовавший в книге Киплинга и придуманный специально для мультфильма) – толстая, ленивая и скудоумная личность с ограниченным словарным запасом. При этом у обезьян есть мечта — «стать настоящими людьми», о чем Луи и заявляет Маугли, поскольку он уже утомился от собственной примитивности («обезьяна вроде меня тоже может выучиться на человека!»). Медведь Балу же выведен как несознательный тип: ему нравится обезьянья музыка, и, поддавшись ее зажигательным ритмам, он временно теряет голову, становясь подобен глупой обезьяне.
Рассказывают, что итало-американский певец Луи Прима, озвучивавший короля Луи (и, в частности, исполнивший его песню «Хочу быть как ты»), шутил при встрече с аниматорами студии: «Этак я у вас сам обезьяной стану». Явный расистский подтекст подпортил для многих зрителей удовольствие от хорошего, в общем-то, мультфильма – в итоге это стало одной из причин, заставивших студию переснять «Книгу джунглей» в виде игрового фильма.
Русалочка (The Little Mermaid, 1989)
К «Русалочке» претензии по большей части высказывают феминистки: то, что героине приходится сломать собственную сущность, чтобы привлечь мужчину – это, по их мнению, сексистский штамп, и юных зрительниц подобные сюжеты ничему хорошему не учат. Но что насчет расизма? Давайте взглянем на краба Себастьяна и послушаем его речь без дубляжа. Себастьян, говорящий с ямайским акцентом, показан ленивым существом, желающим только развлекаться под карибские ритмы – он прямо заявляет Русалочке, что если она захочет уйти из моря в человеческое общество, ей придется работать («Там как рабы они наверху / пашут весь день на берегу…») и испытывать прочие трудности, а ведь расслабляться в морских волнах так приятно! Уж лучше курортная деревня, где все друг друга знают, чем работа на дядю и построение карьеры.
Что характерно, словам Себастьяна вторят черный дельфин и палтус с саксофоном – у обоих диспропорционально большие губы, что как бы намекает… Несмотря на то, что ямайцы и прочие жители карибского региона, обладающие темной кожей, восприняли зажигательную речь Себастьяна как насмешку и очередное высказывание в духе «все эти островитяне – лентяи и бездельники», киноакадемикам она очень понравилась – песня «В мире морском» получила в итоге «Оскара».
Аладдин (Aladdin, 1992)
Песня «Арабская ночь», звучащая в прологе «Аладдина», первоначально содержала пассаж, которые ни один араб не нашел бы приятным: «Я из тех дальних мест, / где верблюды окрест / караванами чинно бредут, / Там у нас если вас / не полюбят, то враз / уши острым клинком отсекут». Эта песня, звучавшая и в кинотеатрах, и на видеокассетах, не понравилась столь многим людям, что при перевыпуске мультфильма на DVD строку про отрезанные уши пришлось перезаписать, заменив ее более «политкорректным» вариантом: «Я из тех дальних мест, / где верблюды окрест / караванами чинно бредут, / и лицо там с утра / обжигают ветра, / зной пустыни они несут». В той же песне ближневосточный регион характеризуется как «варварский, но какой уж есть». Эти слова в ней остались даже после перезаписывания вокала (хотя и выпали из российского дубляжа).
Помимо «кровожадной» песни интерес вызывают еще и персонажи: «положительный» Аладдин, говорящий с американским акцентом, лишь слегка смугловат и больше похож не на араба, а на молодого Тома Круза (с которого, собственно, и был срисован). В это же время злодей Джафар – темнокож, бородат, алчен и обладает стереотипными манерами типично восточного человека. То же можно отнести ко всем «положительным» и «отрицательным» персонажам: первые говорят без акцента и смахивают на жителей Запада, во вторых арабские черты гипертрофированы, а сами они показаны недалекими людьми. Как говорится, почувствуйте разницу. Что касается уличных заклинателей змей, пожирателей огня, шпагоглотателей и любителей полежать на гвоздях, то все эти развлечения вовсе относятся к индийской культуре и непонятно что делают на Ближнем Востоке.
Хотя многие американские арабы критиковали ленту (в частности, за сцену, где девушке за кражу должны были отсечь руку), и жаловались, что боятся показывать «Аладдина» собственным детям, студия Диснея продолжает защищать ее, упирая на то, что достоинства ленты покрывают ее недостатки. И вообще – это сказка. Что кому не нравится?
Принцесса и лягушка (The Princess and the Frog, 2009)
«Принцесса и лягушка» — наиболее свежий экземпляр в нашей коллекции, но тем он и примечателен. Дисней проделал большой путь: он впервые ввел в сюжет темнокожую принцессу Тиану. Это прогрессивная и самостоятельная афроамериканка с сильным характером, у которой в голове не наряды и вечеринки, а карьера в ресторанном бизнесе. Казалось бы, чего вам еще, дорогие зрители? Зрители качают головами и тычут пальцем в ее любовный интерес – принца Навина. «Кто это? – говорят они. – И почему Дисней не оказался настолько смел, чтобы, сказав «А», сказать и «Б» — а именно уточнить, из каких мест этот парень?»
Действительно, принц попался какой-то скользкий, его происхождение вызывает сплошные вопросы. Родиной Навина обозначено некое загадочное королевство Мальдония, его акцент не поддается идентификации, а его кожа заметно светлей, чем у Тианы. Африканец ли он вообще? «Скорее нет, чем да, — ядовито отмечают критики. — Ведь если не пускать пыль в глаза и прямо заявить, что в его жилах течет африканская кровь, тогда получится, что это история про негра, обладающего огромной властью. А на это Дисней пойти никак не может». Остается ждать сиквела – возможно, лет через 10-20 прогресс в американском обществе достигнет такой точки, когда Навину позволят не только объявить о своем африканском происхождении, но и, например, сделать камин-аут. А уж как это увязать с нравами «того времени» — сценаристы как-нибудь придумают.